Пригоршня вечности - Страница 77

Парду Ритагон казался драконом, удобно разлегшимся на морском берегу. Могучий, жестокий, но не злопамятный, лукавый, беспечный, наглый и беспокойный, он щурился на солнце тысячами оконных стекол. Теперь-то оньгъе понимал, за что этот город так любим Ириеном. За свою неутолимую жажду жизни. Здесь хочется пустить корни, осесть, начать жизнь заново.

«И если вдруг выдастся случай, если улыбнется слепая Каийя… то почему бы и нет?» – думал убаюканный теплым солнечным днем Аннупард Шого, время от времени похлопывая Каравайчика по шее, чтобы успокоить. Мерина очередь нервировала ничуть не меньше, чем людей.

– Нет, чтобы помочь бедным животным!

Ириен обернулся на говорящего, мгновенно узнавая знаменитого мага.

– Что такое, Вир’емар? Стервятники уже слетаются? – прошелестел он сухим, как змеиный выползок, голосом.

– Здравствуй, Ириен! Я тоже бесконечно рад тебя видеть, – усмехнулся волшебник.

Эльф окинул старого знакомца долгим нехорошим взглядом. За прошедшие месяцы волшебник сильно изменился и даже, кажется, помолодел. Никаких тебе серых балахонов, исключительно модные одеяния: кафтан до колен из дорогой тафты, замшевые серые штаны, короткие сапожки, а кроме того, три стильные косички в бороде и жемчужные серьги.

– Куда принарядился, старый пес? Уж не на мои ли поминки?

– А ты как был грубым хамом, так и остался, – весело проворковал недавний ветландский отшельник. – Теперь не помогу тебе пройти в город без очереди.

– Пошел ты… и в… за…

Народ с наслаждением послушал подробности захватывающего путешествия по экзотическим местам женской и мужской анатомии, попутно совершая для себя небольшие открытия касательно предназначения некоторых телесных частей.

– Так это ж Тронгарс! – удивился Кенард.

– Он самый.

Эльфа аж перекосило от злости. Вир’емар всегда появлялся там, где отчетливо воняло жареным, чтобы погреть руки на чужих неприятностях и снова спасти мир от Нисхождения Тьмы.

Тем не менее к замечанию волшебника следовало прислушаться, если есть желание попасть в Ритагон до заката. Альс спешился, передал поводья в руки Кена, приказав следить за Онитой, как за наследной принцессой, и отправился расчищать дорогу. Игнорируя мечущегося между мытарем, стражниками и фургоном торговца, он нырнул в облако пыли, поднятое мулами. Журчащий речитатив заговора подействовал на животных если не сразу, то довольно быстро. Они перестали дергать фургон взад-вперед, а потом и вовсе остановились, чтобы спокойно дать вытащить застрявшее колесо. Затор быстро рассосался сам собой.

– Век благодарен буду, господин эльф! – причитал мужик.

– Еще бы! Наверное, чуть в штаны себе не наложил, когда увидел эльфа!

Очередь облегченно заржала. Такая возможность тоже не исключалась.

Неизвестно, что именно оценили по достоинству – умиротворение мулов или многоэтажную ругань, но Альса и его спутников пропустили в обход очереди. Тем более что и времени они отняли у мытаря всего чуток, быстро покидав в прорезь железного ящика по серебряному ягру.

Кенард поискал глазами Тронгарса, но безрезультатно. Обложенный матом волшебник поспешил исчезнуть в неизвестном направлении.

На заезжего эльфа прохожие внимания не обращали – кого только не встретишь на гостеприимных улицах Ритагона! Это радовало. За недолгое время, прошедшее с последнего визита, ритагонские нравы не поменялись ни на йоту. Неважно, какой ты крови, неважно, какие у тебя уши и цвет кожи, главное, чтоб не жадничал и не бузил сверх меры. Альс решил заглянуть в «Цветок Шаэ» к Джаже Раггу. У старого ан-риджанца прислуга была вышколена, как при дворе герцога, и кормили великолепно. А еще Джажа не держал гулящих девок и потому среди ночи постояльцев не будили истошными криками, по лестницам не скатывались пьяные кавалеры, а на заднем дворе бесконечно не сохли нижние юбки. Самое приемлемое место для обитания серьезных мужчин. Но не в этот раз.

Постоялый двор был полон народу. Тассельрадские негоцианты, маргарцы из-за моря и даже пара аймолайцев, надменные орки-кэву, увешанные оружием, старик-тангар в сопровождении двух кислого вида соотечественников. Альс бегло оглядел зал трапезной и, сделав Кенарду, Парду и Драйку знак занимать лучший столик в эркере, направился прямо к хозяину. Однорукий ан-риджанец возвышался за стойкой могучей горой плоти. Джажа любил говаривать: «Кто пожрать не дурак, тот не охотник до драк», намекая на свой незлобивый нрав.

– Ба!!! Кого я вижу?! – взревел Джажа.

– Привет, – доброжелательно ответил эльф. – Рад видеть, что ты процветаешь.

Голос у него был хриплый, простуженный, совершенно не похожий на щебетание его соплеменников, которое Джажа не раз доводилось слышать. Хотя, возможно, это потому, что Ириен говорил на адди – общем языке, сильно отличающемся от эльфийского – ти’эрсона.

– Придется обозвать мое заведение «Эльфийская обитель», не иначе, – громогласно возвестил Джажа. – Если уж Альс решил во второй раз остановиться именно у меня. Заметь, Тан, – обратился он к своему щуплому помощнику, – не у господина Хольфланга, даром что тот сородич нашему другу-эльфу, а у меня, бедного старого ан-риджанца.

– Это ты-то бедный и старый? – хмыкнул Ириен. – Твоей последней жене сколько? Семнадцать или шестнадцать?

– Шутишь? Целых девятнадцать. Но тебе я свою Каффиру и показывать не стану. Сглазишь мне бабу и мальца, – грозно предупредил хозяин постоялого двора.

– Ну ты и жеребец, Джажа, – изумился эльф. – Сколько ни захожу к тебе, и всегда твои жены поголовно беременны. Когда ты успеваешь, ума не приложу?